ortivika | (no subject)

***

Умерших не пытаюсь разглядеть...

Лекало тишины легло на вечер дымный.

Мой голос мёдом был, мой голос будет медь

поющая – отпеть любимых.

Я плачу наизусть, не размыкая уст,

я не верну. Вернусь – навстречу – только были.

Я горечь пью,

затем, зачем-то, ими

о чём-то замороченно клянусь.

Мой голос мёдом плыл, расплавленная медь

скользящих снов опять не отпускает.

Ладонью тешу боль у бренного виска я,

умерших не пытаясь разглядеть.

***

Тётушке

В её глазах мерцало небо.

Ладони пахли апельсином.

Хранила платье из Торгсина,

колечко из эпохи НЭПА.

О, бархатнай альбом домашний. О, слоник на комодной полке!

Цветы, цвета витрин витражных – былого колкие осколки.

В июле – первая черешня и дачный розовый скворешник.

Но грянул призрачный голландец,

алея парусом и флагом.

Поспешно навела румянец,

платочком промокнула влагу,

надела платье из Торгсина,

колечко из эпохи НЭПА.

Голландца чмокнула и – в небо,

оставив запах апельсина